– Я думала, что это все так серьезно – женский футбол, все дела. Но потом поняла, что что-то не то. Увидела какие-то подставы.
– Например?
– Мне сначала говорили: «Мы тебя поставим на минимальную ставку». Девять тысяч рублей. Типа я жила бы в УОР и приезжала играть за «Россиянку». Но тогда-то я не знала, что после подписания первого контракта права на игрока принадлежат клубу до 23 лет.
Они так и делают: могут до 23 лет платить тебе девять тысяч рублей. Ты будешь кушать веточки, собирать камни, ха-ха. Я подумала, что прожиточный минимум москвича – тысяч 20-30. Мне нужны были эти деньги. И плюс мне надо платить за обучение, потому что я такая крутая, уехала в Училище, сказала папе, что мне его помощь не нужна, я буду самостоятельной – все, давай пока. Буду рубить бабки.
И сказала, что мне нужно где-то жить, поскольку я из Ярославля – ну чтобы мне снимали квартиру. И чтобы платили 30 тысяч рублей и за обучение.
– Как прошел этот год?
– Если честно, не очень. Потому что я сидела на банке. Выходила пару раз, так чисто под премки. Но я даже премки не получала, потому что выходила на три секунды.
– Мужской футбол в России – это трансферы и стадион «Зенита», самый дорогой в мире тренер сборной и ноль игроков за рубежом. Что самое страшное в женском футболе?
– У нас нет ничего страшного, все хотят тренироваться и всем похер на деньги. Не то что бы похер – если тебе 27 лет, ты не будешь играть за три рубля и «Роллтон» есть по вечерам. Но таких денег, как получают мужики, у нас близко нет. Я даже не хочу слышать эти суммы, которые они получают в месяц. Не знаю, что они с ними делают.
Как может Кокорин получать, как Иньеста? 16 миллионов рублей в месяц. Что это вообще?
Eurosport
