Матчи Скрыть

Леонид Слуцкий: мы не поменяли схему, но мы концептуально поменяли игру

Поделиться новостью в Телеграмм Поделиться новостью во Вконтакте Поделиться новостью в WhatsApp
Леонид Слуцкий: мы не поменяли схему, но мы концептуально поменяли игру Главный тренер ЦСКА Леонид Слуцкий в интервью "Sports.ru" подвел итоги команды и назвал матч с "Баварией" в первом туре Лиги чемпионов самым безнадежным.

– Матч против «Баварии» в Мюнхене – самый безнадежный за те четыре с половиной года, что вы тренируете ЦСКА?

– Наверное, да. Почему он был самым болезненным? Учитывая, что мы выиграли все в России, нам казалось, что мы сможем сопротивляться – именно это слова правильное – лучшей команде мира. И прибило нас так после игры как раз потому, что стало понятно: мы не смогли даже сопротивляться. Даже матч с «Ман Сити» в гостях не был безнадежен: вроде те же три гола разницы, но там мы атаковали, имели моменты, забивали голы. А здесь впервые в моей жизни ЦСКА выглядел командой другого уровня. Больше таких матчей не было – даже если мы проигрывали и проигрывали крупно.

– Объясните как тренер: каким образом Гвардиоле удается обучить одному и тому же футболу уже как минимум две разные команды?

– Хотя он, конечно, молодец, я не приверженец этой философии. Может, я еще не все видел, но в моем понимании: игроки влияют на схему, а не схема на игроков.

В ЦСКА почти каждый сезон, а иногда и дважды за сезон мы играли по-разному. И это не потому что я менял философию каждые полгода. А потому что анализировал, как и какая группа игроков может максимально эффективно добиться результата, и под это моделировал процесс. Представить, что у меня есть своя философия и я ее везде насаждаю, мне очень сложно. Это просто будет неэффективно.

– Примеры того, как менялся ЦСКА?

– Осенью у нас был Хонда, через него развивались все атаки. Хонда – игрок небыстрый, довольно долго работает на мяче. Как правило, все атаки развивались таким образом, что мы должны были отдать передачу между линиями на Хонду, дальше он начинал готовить себе позицию, для этого нужно было много промежуточных передач, после этого надо было вывести его в свободную зону, после чего он покатит вперед. Футбол из-за этого был тягучий, чуть более медленный, с долгой подготовкой. По крайней мере, когда мы были в оптимальном составе, пытались действовать именно так.

Когда Хонды не стало, группа атаки стала играть по-иному. Всю зиму мы отрабатывали атаки с форсажем. Практически любую атаку мы форсировали. Очень активно двигались в спину Думбия и Муса – стартовали каждый эпизод, растягивая линию обороны глубоко, а Дзагоев и Тошич пытались получить мяч между линиями. Эти стартанули, эти в недодачу – и уже Эльм и центральный защитники выбирали варианты атаки. Если видели, что проходит длинная в спину – отдавали. Почему у Васи Березуцкого пять голевых? Было много голов, когда он отдавал сразу на Думбия и Мусу. Если же было видно, что защитники успевают их прикрыть, тут же образовывался разрыв в середине, Дзагоев и Тошич получали мяч в разряженном пространстве и опять форсировали атаку.

Мы не поменяли схему, но мы концептуально поменяли.

– Вы поменяли номер телефона после поражения от «Динамо» (2:4), потому что вам пришло рекордное количество смс-хлама. Расскажите о самом занятном звонке или сообщении?

– Каждого тренера окружают друзья, знакомые, преподаватели. Если говорить за себя, то те люди, которые окружают меня и связаны с футболом, по сути, за меня тренируют ЦСКА. Разумеется, все они делают это гораздо лучше, чем я. С одного из номеров мне позвонили раз двадцать – к вечеру я решил трубку все-таки взять: ну, вдруг что-то случилось? И вот мне стали рассказывать, что на самом деле нужно было делать при счете 2:0, причем идеи были не самыми гениальными. Слушал все это я в состоянии, которое можно назвать суицидальным, и думал: «А зачем мне все это? В чем смысл?» Я уже рассказывал вашим коллегам, что на отдыхе познакомился с человеком, который был одним из первых продюсеров Советского Союза. Он сказал мне: «Самое большое мое завоевание в жизни – в том, что я могу общаться с тем, с кем хочу». И вот с одной стороны эти слова, с другой – нереальный бред о том, как надо было побеждать «Динамо». Наутро я встал и понял – все! Номер надо менять.

– Кто тот человек, что консультировал вас в тот прекрасный вечер? Тренер? Футболист? Агент?

– Это человек в возрасте. Но когда он был моложе, он работал в футболе, да.

– Самая необычная встреча с болельщиками за последний год?

– Мне приятно и неожиданно, что девушки в театрах подходят. Неожиданно – потому что и они интересуются футболом. Говорят обычно: «Вы так сильно нервничаете. Пожалуйста, не надо – а то мы тоже начинаем». А еще у меня есть одноклассница, с которой мы до сих пор общаемся. Она мне всегда говорит: «Слуцкий! Ты когда закрываешь лицо ладонями и опускаешь голову, прячь куда-нибудь свою лысину. А то когда я ее вижу в телевизоре, вспоминаю, что мы с тобой ровесники».

– Самый красивый город, в котором вам приходилось бывать?

– Я долгие годы безумно любил Волгоград. Из-за того, что там происходит сейчас, я даже с огромной натяжкой не могу назвать его хорошим городом. Такое ощущение, что все развиваются, а он идет активно вниз – к огромному сожалению. Дорог нет, освещения нет, ничего не строится, грязь, пылища. Раньше, уже живя и работая в Москве, я приезжал в Волгоград и просто гулял по улицам – получал удовольствие. В последние два-три года мне больно от того, что происходит с родным городом. Я понимаю, что это вопрос к властям.

– Вы как-то сказали, что футбол в российских регионах мертв. Приведите пример.

– А чего их приводить, если в премьер-лигу вышли четыре команды и ни одна из них не имеет стадиона, подготовленного к премьер-лиге. Даже Тула. «Мордовия» – искусственное поле плохого качества, про «Уфу» – вообще не говорим. А это ведущие команды первого дивизиона. Вы не представляете, что творится за ними. Многие мои воспитанники 82-го года рождения уже работают тренерами. Один из них – в школе, которую я не буду называть. Когда я был дома, мы встречались: «Ну что, Антон, как вы?» «Мы до сих пор тренируемся в зале». В-за-ле! Потому что нет поля. Это конец мая, в Волгограде было +37 в тени. Ну и сам зал – доска на доске, полуразрушенные стены.

– Осенью ЦСКА провел несколько матчей на незабываемом поле стадиона «Торпедо». Худшее поле в вашей жизни?

– То, на котором я 7 лет работал в «Олимпии» – поле Волгоградского института физкультуры, его называли «Маракана». Абсолютно лысое поле, на котором чемпион мира легкоатлет Сидоренко кидал молот, из-за чего оно было в рытвинах. Плюс посыпано было мелким-мелким камушком – любое падение было достаточно опасным.

– Последний социальный шок, который вы испытали?


– Как и любой человек – события на Украине. Это и социальный, и культурный, и личностный шок. Два года назад, когда шло Евро, мне казалось: как же далеко Украина ушла от России в смысле боления. Полные стадионы, такие высококультурные люди. Я никак не ожидал подобной ситуации.

– Когда Крым стал нашим, вы радовались?

– Я очень далек от политики. Скажу так: если случится драка и в ней будет принимать участие друг и не друг, я всегда буду за друга – даже если он, может, и не прав. Так и тут. Поскольку это наше, а я всегда за своих, я был рад – не углубляясь в детали.

– Вы почувствовали, что после первого чемпионства в вашем статусе что-то изменилось? Рукопожатия окружающих стали крепче, поклоны – ниже?


– По людям не почувствовал ничего. Но раньше, когда мы начинали проигрывать и что-то шло не так, все было совсем тяжело. Сейчас, даже когда у нас был тяжеленный осенний период, когда многое не получалось, все внутри команды было отлично. Не знаю, связано ли это с тем, что они поняли: и с этим тренером можно выигрывать и нет смысла дополнительно переживать. Но я не исключаю такой вариант.

– На одном из предсезонных сборов вы использовали необычную систему премирования – за каждое упражнение игроки получали плюсы и минусы; тот, у кого плюсов набиралось больше всего, получал денежный приз. Приз – большой?

– Деньги – символические для футболистов. Весь призовой фонд составлял около $5000-6000. Утренние тренировки были построены таким образом, что команды много играли друг с другом: квадраты, малые ворота, четверо ворот, футбол в пятерках, в шестерках. Команда, которая побеждала в этом мини-матче, получала плюс, та, которая проигрывала – минус. После каждой тренировки подводили итоги и считали плюсы. В конце суммировался весь сбор и тройка лучших получала приз: $3000 – победителю, $2000 – за второе место и $1000 – за третье.

– На призовой фонд скидывались футболисты?

– Нет. К счастью, я могу себе его позволить.

   Публикация:
Нашли ошибку в статье?
Напечатать
| 6
  • Нравится
  • +29
  • Не нравится